Форум
Последние изображения
Публикации
Регистрация
Вход
АФФТАР ЖЖОТ, НО
РУКОПИСИ НЕ ГОРЯТ !
Клиттари Хилтон https://www.stihi.ru/avtor/clittaryhilton контакт
Тысячи (если не миллионы) людей упиваются остроумием так называемых "падонкофф" и повторяют друг другу, подмигивая и хлопая себя по ляжкам: аффтар жжот... Aффтар, конечно, жжот, но мало кто знает, где впервые был употреблён этот затейливый термин. А между тем пустила его в ход Елизавета Петровна — российская императрица (1741—1762) и незаконнорожденная дочь Петра I и Марты Скавронской. Причем сделала она это письменно, на рукописи Василия Кирилловича Тредиаковского, "БЛАГОДАРСТВЕННАЯ ОДА", специально отчеркнув для этого Высочайшим ногтём нижеследующие строфы:
О! муза, проявляй чрез раболепный знак,
В нас искренность кипит к Елисавете как!
Щедрот твоих зрю тайну
Последнему и мне:
Внутрь верность чрезвычайну,
Усердие в огне
Зришь и кладешь содруги
За самые заслуги.
О! муза, в краткий слог, что в сердце, собери,
Елисавету в нем со мной благодари.
Тебе неоднократно
Угодно награждать;
Да будет и обратно
Сердца от нас взимать:
В них пламенеет чисто
Подданство само исто.
О! муза, в краткий слог, что в сердце, собери,
Елисавету в нем со мной благодари.
Высочайший рескрипт "аффтар жжот" на рукописи Тредиаковского был обнаружен трудами знаменитой Тартусской школы Ю. М. Лотмана, но широко не популяризовался. Причина тому не "потому что боян", а потому что раболепствие Василия Кирилловича уж больно напоминало более поздние усилия русской литературы, особенно в совецкое время. Вот посмотрите еще один перл Тредиаковского, "ПЕСНЬ", с подзаголовком СОЧИНЕНА В ГАМБУРГЕ (это откуда полоний нынче возят) «К ТОРЖЕСТВЕННОМУ ПРАЗДНОВАНИЮ КОРОНАЦИИ ЕЕ ВЕЛИЧЕСТВА ГОСУДАРЫНИ ИМПЕРАТРИЦЫ АННЫ ИОАННОВНЫ, САМОДЕРЖИЦЫ ВСЕРОССИЙСКИЯ, БЫВШЕМУ ТАМО АВГУСТА 10-го (по новому стилю - CH) 1730» (Василий Кириллович писал гимны как Михалков — и Сталину и *утину...)
Торжествуйте вси российсти народы:
У нас идут златые годы.
Восприимем с радости полные стаканы,
Восплещем громко и руками,
Заскачем весело ногами
Мы, верные гражданы.
Верные гражданы и сегодня скачут, а златые годы так и продолжают идти...
Тредиаковский вообще очень напоминал совецких писателей. Например, в 1728 году он ездил в Париж и написал оттуда "СТИХИ ПОХВАЛЬНЫЕ ПАРИЖУ". На всякий случай, не возвращаясь, а прямо с "драгих берегов Сенски", он публикует "СТИХИ ПОХВАЛЬНЫЕ РОССИИ", в лучших традициях Евтушенко и Вознесенского. Василий Кириллович знал что делал, ибо как сообщает нам Пушкин, "Тредьяковскому не раз случалось быть битым":
Тредьяковский пришел однажды жаловаться Шувалову на Сумарокова. «Ваше высокопревосходительство! меня Александр Петрович так ударил в правую щеку, что она до сих пор у меня болит». — «Как же братец? — отвечал ему Шувалов, — у тебя болит правая щека, а ты держишься за левую». — «Ах, ваше высокопревосходительство, вы имеете резон», — отвечал Тредьяковский и перенес руку на другую сторону. Тредьяковскому не раз случалось быть битым. В деле Волынского¹ сказано, что сей однажды в какой-то праздник потребовал оду у придворного пииты Василия Тредьяковского, но ода была не готова, и пылкий статс-секретарь наказал тростию оплошного стихотворца.
Аффтар жжот!
_________________________________________________________
¹Кстати, Волынского этого, Артемия Петровича, можно только пожалеть, в отличие от Василия Кирилловича, коего почему-то не жалко ничуть. Артемия Петровича судили в 1740, но не столько за избиение Тредиаковского, сколько по облыжному обвинению в измене родине. Судило его Генеральное Собрание, которое постановило:
Волынского, яко начинателя злого дела, живого посадить на кол, вырезав у него предварительно язык; конфидентов его, Петра Михайловича Еропкина и Андрея Федоровича Хрущова — четвертовать, и затем отсечь им головы; имения конфисковать у всех, а двух дочерей Волынского и сына его сослать в вечную ссылку.
Детишкам, впрочем, повезло. Вскоре после казни Артемия Петровича, императрица Анна Иоанновна, коронацию которой так тепло воспел Тредиаковский, отдала Богу душу, а взошедшая на престол Елизавета Петровна, о которой так тепло писал избиенный пиита, вернула детей Волынского из ссылки и даже позволила им установить памятник Артемию Петровичу на братской могиле Волынского, Еропкина и Хрущова.
Памятник, правда обновленный в 1886 г., стоит и сегодня в Сампсониевском соборе на Выборгской стороне города Санкт Петербурга. Либеральность дочери Петра I и Марты Скавронской, естественно, ни к чему хорошему не привела. Судьба бедняги Волынского впоследствии пробудила священный гнев в груди другого бедолаги, Кондратия Федоровича Рылеева:
Сыны Отечества! В слезах
Ко храму древнего Самсона!
Там за оградой, при вратах
Почиет прах врагов Бирона!
Отец семейства! Приведи
К могиле мученика сына;
Да закипит в его груди
Святая ревность гражданина!
Ревность, как известно, закипела в груди Александра Ивановича Герцена. Оставив жену, наставившую ему в Париже рога с другом Гервегом, он начал звонить в Колокол... а там и пошло!
РУКОПИСИ НЕ ГОРЯТ !
Клиттари Хилтон https://www.stihi.ru/avtor/clittaryhilton контакт
Тысячи (если не миллионы) людей упиваются остроумием так называемых "падонкофф" и повторяют друг другу, подмигивая и хлопая себя по ляжкам: аффтар жжот... Aффтар, конечно, жжот, но мало кто знает, где впервые был употреблён этот затейливый термин. А между тем пустила его в ход Елизавета Петровна — российская императрица (1741—1762) и незаконнорожденная дочь Петра I и Марты Скавронской. Причем сделала она это письменно, на рукописи Василия Кирилловича Тредиаковского, "БЛАГОДАРСТВЕННАЯ ОДА", специально отчеркнув для этого Высочайшим ногтём нижеследующие строфы:
О! муза, проявляй чрез раболепный знак,
В нас искренность кипит к Елисавете как!
Щедрот твоих зрю тайну
Последнему и мне:
Внутрь верность чрезвычайну,
Усердие в огне
Зришь и кладешь содруги
За самые заслуги.
О! муза, в краткий слог, что в сердце, собери,
Елисавету в нем со мной благодари.
Тебе неоднократно
Угодно награждать;
Да будет и обратно
Сердца от нас взимать:
В них пламенеет чисто
Подданство само исто.
О! муза, в краткий слог, что в сердце, собери,
Елисавету в нем со мной благодари.
Высочайший рескрипт "аффтар жжот" на рукописи Тредиаковского был обнаружен трудами знаменитой Тартусской школы Ю. М. Лотмана, но широко не популяризовался. Причина тому не "потому что боян", а потому что раболепствие Василия Кирилловича уж больно напоминало более поздние усилия русской литературы, особенно в совецкое время. Вот посмотрите еще один перл Тредиаковского, "ПЕСНЬ", с подзаголовком СОЧИНЕНА В ГАМБУРГЕ (это откуда полоний нынче возят) «К ТОРЖЕСТВЕННОМУ ПРАЗДНОВАНИЮ КОРОНАЦИИ ЕЕ ВЕЛИЧЕСТВА ГОСУДАРЫНИ ИМПЕРАТРИЦЫ АННЫ ИОАННОВНЫ, САМОДЕРЖИЦЫ ВСЕРОССИЙСКИЯ, БЫВШЕМУ ТАМО АВГУСТА 10-го (по новому стилю - CH) 1730» (Василий Кириллович писал гимны как Михалков — и Сталину и *утину...)
Торжествуйте вси российсти народы:
У нас идут златые годы.
Восприимем с радости полные стаканы,
Восплещем громко и руками,
Заскачем весело ногами
Мы, верные гражданы.
Верные гражданы и сегодня скачут, а златые годы так и продолжают идти...
Тредиаковский вообще очень напоминал совецких писателей. Например, в 1728 году он ездил в Париж и написал оттуда "СТИХИ ПОХВАЛЬНЫЕ ПАРИЖУ". На всякий случай, не возвращаясь, а прямо с "драгих берегов Сенски", он публикует "СТИХИ ПОХВАЛЬНЫЕ РОССИИ", в лучших традициях Евтушенко и Вознесенского. Василий Кириллович знал что делал, ибо как сообщает нам Пушкин, "Тредьяковскому не раз случалось быть битым":
Тредьяковский пришел однажды жаловаться Шувалову на Сумарокова. «Ваше высокопревосходительство! меня Александр Петрович так ударил в правую щеку, что она до сих пор у меня болит». — «Как же братец? — отвечал ему Шувалов, — у тебя болит правая щека, а ты держишься за левую». — «Ах, ваше высокопревосходительство, вы имеете резон», — отвечал Тредьяковский и перенес руку на другую сторону. Тредьяковскому не раз случалось быть битым. В деле Волынского¹ сказано, что сей однажды в какой-то праздник потребовал оду у придворного пииты Василия Тредьяковского, но ода была не готова, и пылкий статс-секретарь наказал тростию оплошного стихотворца.
Аффтар жжот!
_________________________________________________________
¹Кстати, Волынского этого, Артемия Петровича, можно только пожалеть, в отличие от Василия Кирилловича, коего почему-то не жалко ничуть. Артемия Петровича судили в 1740, но не столько за избиение Тредиаковского, сколько по облыжному обвинению в измене родине. Судило его Генеральное Собрание, которое постановило:
Волынского, яко начинателя злого дела, живого посадить на кол, вырезав у него предварительно язык; конфидентов его, Петра Михайловича Еропкина и Андрея Федоровича Хрущова — четвертовать, и затем отсечь им головы; имения конфисковать у всех, а двух дочерей Волынского и сына его сослать в вечную ссылку.
Детишкам, впрочем, повезло. Вскоре после казни Артемия Петровича, императрица Анна Иоанновна, коронацию которой так тепло воспел Тредиаковский, отдала Богу душу, а взошедшая на престол Елизавета Петровна, о которой так тепло писал избиенный пиита, вернула детей Волынского из ссылки и даже позволила им установить памятник Артемию Петровичу на братской могиле Волынского, Еропкина и Хрущова.
Памятник, правда обновленный в 1886 г., стоит и сегодня в Сампсониевском соборе на Выборгской стороне города Санкт Петербурга. Либеральность дочери Петра I и Марты Скавронской, естественно, ни к чему хорошему не привела. Судьба бедняги Волынского впоследствии пробудила священный гнев в груди другого бедолаги, Кондратия Федоровича Рылеева:
Сыны Отечества! В слезах
Ко храму древнего Самсона!
Там за оградой, при вратах
Почиет прах врагов Бирона!
Отец семейства! Приведи
К могиле мученика сына;
Да закипит в его груди
Святая ревность гражданина!
Ревность, как известно, закипела в груди Александра Ивановича Герцена. Оставив жену, наставившую ему в Париже рога с другом Гервегом, он начал звонить в Колокол... а там и пошло!
