=

Отрывки из воспоминаний Игоря Петровского:

"Таким образом, мы стали встречаться с Майком довольно часто. У Майка всегда была при себе сумка, сшитая специально для ношения в ней пластинок и она никогда не пустовала, несмотря на то, что собственных рекордОв у него было только два, вернее один двойной альбом - переиздание двух первых LP "Tyrannosaurus Rex". Первый из них назывался "My People Were Fair And Had Sky In Their Hair But Now They're Content To Wear Stars On Their Brows", второй именовался уже гораздо лаконичнее "Prophets, Seers And Sages / The Angels Of The Ages". Как правило, в сумке лежали ещё и сравнительно свежие выпуски "NME" или "Rolling Stone", а иногда и сонгбук, обычно это был Боб Дилан или Роллинг Стоунз. Бывало, что он извлекал из неё какую-нибудь французскую музыкальную прессу и просил перевести фрагменты, где встречались заинтересовавшие его имена, при этом любезно, со словами:"Вот, кстати, не желаете почитать?" - подсовывал мне и толстую англоязычную газету, открыв её на странице, где было напечатано интервью с Кейтом Ричардсом или сообщение о ресторанной драке Lou Reed versus David Bowie. Обычно я плохо понимал читаемое, но Майк охотно переводил или пересказывал, тут же прибавляя ещё с полдюжины пришедших на ум историй. Короче, под видом брезентовой сумки через плечо, он постоянно таскал с собой то ли кладезь знаний, то ли рог изобилия, из которого мог почерпнуть каждый, общавшийся с Майком в ту пору. А в многочисленные тетради по 96 листов он переписал несметное множество песен Марка Болана и Лу Рида, Роллинг Стоунз, Чака Берри, Боба Дилана, Леонарда Коэна, Доорз, Леннона, Кинкс, Заппы, репертуар Пресли и Дж. Джоплин и много чего ещё. Их словесность была ему близка и понятна и он подолгу мог говорить о том, почему тексты Болана, значенье которых всегда темно, а порою ничтожно, суть волшебная поэзия и почему ему скучна патетика "In The Court Of The Crimson King", о замечательных словах песен Джетро Талл и что Пит Тауншенд уж тем великий человек, что ввёл в оборот понятие rock-musician, что сколько ни старайся, а лучшего начала для блюза, чем "я проснулся сегодня утром", не найдёшь, но настоящее искусство в том, чтобы красиво песню закончить, вот потрясающий пример - two riders were approaching, the wind began to fall... О том, что он и сам что-то пишет , я уже знал от Татьяны, а Майк не слишком об этом разговаривал, но однажды сказал, что не понимает, почему на русском языке ещё не написано ни одной тинибоповой песни. "Это что, как whop-doo-whop?" - не хватило мне вруба и эрудированности. "Я бы так не сказал", - со сдержанным укором промолвил Майк, - teeny-bop это то, что пишут, например, Чинн и Чэпмен. У Sweet, кстати, есть совершенно идиотская песня - "Lies In Your Eyes". "А, знаю. Честно говоря, так себе песня. Мало того, что идиотская, так ещё и скучная." "Да. Но мне интересно, как это прозвучало бы по-русски. Например, послушай, как красиво:"Прах в твоих глазах" или "Крах в твоих глазах". "Куда уж красивее. Особенно про прах поэтично до тошноты." "Я тоже так думаю. Но тут возможны специальные варианты, может получиться весьма забавно." "Я даже знаю, какие. Действительно забавно, но это же совершенный бред."

том самом месте, где потом записывался альбом "Все братья-сёстры". Попасть на место можно было, выйдя на конечной остановке не помню, каких автобусов, а затем, пройдя через дворы, согнуться, нырнув то ли под арку, то ли в проход, найти дырку в заборе, обойти кучу кирпича, совершить ещё какие-то маневры и, наконец, выйти на лужайку на берегу Невы, со всех остальных сторон закрытую домами и заборами. Место вполне дискретное, что и делало его идеально подходящим, дабы осуществить задуманное, тем более, что всё это находилось не в Уткиной Заводи и не в пос. Ольгино, а в трёхстах, кажется, метрах от Смольного собора. В одну из квартир с окном на лужайку тянулся провод от усилителя. Программу начал Аквариум, а потом они, как и в прошлый раз, выдвинули вперёд Майка и Гребенщиков сообщил, что по результатам опроса, проведённого "Ленгортопом" журнала "Рокси", Майк занял первое место среди аранжировщиков города Питера. "Всего лишь третье", - поправил его Майк. На этот раз он был без всякого грима и выглядел точно так же, как на фотографиях, сделанных Вилли Усовым для "Все Братья - Сёстры". И вот известный аранжировщик схватил акустическую гитару со звукоснимателем, заиграл, заизвивался, как рептилия и гнусаво закричал:
-Ты сидела и скучала в мягком свете свечей
И чей-то рок'н'ролл мешал тебе заснуть...
При этом он старательно кривил рот и взмахивал носом. Вот собственно, и всё. Когда он после этого спел "Трах в твоих глазах" (буква (С) появилась уже потом)*, то мне показалось, что времена начинают меняться..."

http://www.remike.spb.ru/memoir/mike.html

"В Хабаровске после концерта к Майку подошел трепетный юноша и задал вопрос, видимо, давно не дававший ему покоя: «Майкл, - спросил он, - а что было с Вами дальше вот в той песне, где Вы познакомились в Сайгоне?» «Дальше чего, простите?» - недоуменно отреагировал еще не пришедший в себя после концерта автор.
— «Я разучился думать и, представь...»
— Ну, как там поется, так, значит, и было.
— Понимаете, у меня дальше все стерлось.
— Жаль. Но теперь Вы можете услышать эту вещь на пластинке, выпущенной фирмой «Мелодия» и занявшей первое место, эх да number one with the bullet по продажам
85 года,» — высказался Майк на смеси языка комсомольской прессы с жаргоном «Melody Maker» и ему подобных изданий.
- Да, — грустно отвечал молодой человек, — но у нас она не продается.
— Какая страшная страна, — привычно произнес кто-то из членов коллектива.
Вкупе с тем, что торговля алкоголем в Хабаровске продолжалась лишь два часа в день и отпускалась по каким-то уж зверским лимитам, это сообщение грустного юноши рисовало очень неприглядную картину жизни города X.. Группа погрузилась в мрачную задумчивость.
— Майкл, — снова было начал юноша.
— Да, извините. Значит... Эх, да с самого начала...
Во время акустического исполнения песни по лицу юноши было видно, как он сочувствует любовной драме Майка, уволенного к тому же с работы (из вневедомственной охраны, надо полагать). Когда Майк закончил, молодой человек тихо произнес: «Спасибо, извините...». — «Да не за что, — вежливо оборвал его Майк. И, что-то неладное заподозрив, поспешил добавить. — Кстати, этого всего со мной не происходило. Это не про меня, а про лирического героя. А «Сайгон» — это не город, а место такое в Питере, угол Невского и Владимирского».
— Да...Спасибо...А я думал...
— Да пожалуйста. Чего тут думать-то... А есть ли у вас какие-либо прогрессивные места, где нет напряга с бухлом, допустим, по коммерческим ценам?.."

http://www.rockanet.ru/Maik/comment.phtml

Последний раз редактировалось: Neformal (21st Июнь 2020, 18:53), всего редактировалось 3 раз(а)

=